Генеалогия Закревских
Меню сайта
Категории каталога
| О генеалогии [0] |
|
О фамилии
[6]
Происхождение фамилии, исторические корни места зарождения фамилии
|
Поиск
Друзья сайта
Наш опрос
Статистика
Каталог статейКаталог статей
| Главная » Статьи » О фамилии |
Местечко Крево
| Местечко Крево, бывшая столица одного изъ Литовскихъ княжествъ,
находится въ Ошмянском уезде Виленской губерн i и, въ двадцати шести
верстахъ от уездного города. Главный памятникъ древности этого
местечка, более другихъ уцелевш i й составляютъ развалины литовского
замка. Историческихъ письменныхъ документовъ касательно древности местечка въ церковномъ архиве не имеется. Есть только такъ называемыя визиты съ 1763 года, т.е. описан i я состоян i я церквей с ихъ имуществомъ при ревиз i яхъ, и позднейшiя дела которыя касаются собственно церквей; о литовском замке есть заметки, во-первых, что городъ Крево древнее города Вильны; во-вторыхъ что во время первой женитьбы литовского князя Альгерда на витебской княжне, находящ i йся в Креве замок был уже в запустен i и; и въ третьихъ, что русск i е князья, при сношен i ях съ литовскими князьями, держали дорогу на Крево. Изъ сказанныхъ документовъ видно, что въ Креве, кроме находящихся ныне четырехъ церквей, существовали еще четыре церкви. Несомненность существован i я указанныхъ церквей подтверждается народными предан i ями и оставшимися признаками могилъ. Есть также следы, указывающ i е пределы прежняго город. Такъ, въ двухъ верстахъ к Западу отъ местечка, ныне среди леса, находятся признаки древняго храма, носящ i е назван i е «Церковища», съ древними кладбищными каменными крестами, и не вдалеке отъ нихъ продолговатая плоскость, ныне подъ сенокосомъ, называемая «Уличищемъ». Ныне местечко состоитъ изъ трехъ главныхъ улицъ: Сморгонской, Прусской и Богдановской, и несколькихъ переулковъ, съ народонаселен i емъ до двухъ тысячъ. Оно расположено между горами по берегамъ речки Кривлянки и ручьевъ, не имеющих назван i я. Въ южной части местечка, въ долине, на правомъ берегу речки находится замокъ, который, по всей вероятности, былъ окруженъ водой со всехъ сторонъ*. Форма замка имеетъ видъ правильного четырехугольника, съ выдающейся на северо-западной стороне четырехугольною башнею. Длина его съ севера на югъ, по течен i ю речки, пятьдесят сажень; ширина сорок саженъ; вышина уцелевшихъ стенъ более шести саженъ, толщина четыре аршина. Стены изъ булыжного камня, облицованы кирпичомъ. Въ стенахъ находятся четыре отверст i я, изъ коихъ два по северной и южной сторонамъ, вероятно, составляли входы въ замокъ третье же и четвертое въ углахъ северо-восточной и противоположной ей стороны образовались отъ обвала стенъ. Изъ двухъ первыхъ отверстий одно на южной стороне, сохранила отчасти прежние формы; на противоположной же обрушилась. Ширина въ основан i и уцелевшего входа 4 аршина, вышина до шести аршинъ имеетъ къ верху овальную форму. Отверст i е это находясь на сажень выше поверхности земли. Должно полагать, имела подвижныя подмотки съ обоихъ сторонъ. Были ли въ этихъ отверст i яхъ утверждены ворота – признаковъ неть. Кроме сказанныхъ отверст i й, есть еще одно при самой поверхности земли, въ западной стене, в виде полукруга, величиной одинъ аршинъ въ д i аметре. Оно служило для впуска воды, въ случае осады замка, такъ какъ внутри замка есть признаки канала, который наполнялся водою. Въ верхнихъ частяхъ стенъ кругомъ уцелели сквозныя отверст i я четырехъ-угольной формы, въ шесть вершковъ въ разстоян i и одно отъ другого на одну сажень. Въ длину стенъ проходитъ такого же размеры каналы, пересекающ i ие сказанные сквозные отверст i ия. Каналы эти проходятъ не только въ стенахъ замка, но идутъ и въ стены башни и даже по направлен i ю входа въ подвалъ. Затем поперечные сквозные отверст i я могли служить местами для бросан i я стрелъ; что же касается каналовъ, то назначен i ие ихъ неизвестно. Каналовъ въ стенахъ замка четыре, изъ коихъ два идущ i ие параллельно пересекаются сказанными сквозными отверст i ями; друг i ие же два идутъ ниже первыхъ на два аршина, не пересекаясь никакими отверст i ями, а выходятъ только по угламъ стенъ наружу: как те, так и другие проведены в башню. Башня премыкаетъ к стенамъ замка, по уцелевшимъ стенам и имеющим внутри ихъ въ каменными ступенми входомъ видны четыре этажа ; въ уцелевших стенахъ каждого этажа имеется по два готических окна. Этажи разделялись каменными сводами, остатки коихъ еще заметны, а также видны места укрепления балокъ. На глубокихъ оконныхъ наличникахъ остались следы штукатурки с фресковой живописью. Изъ нижнего этажа въ обрушившейся стене имеется входъ съ каменными ступе6нями, ведущий въ подземный подвалъ, откуда выходитъ отверст i е кверху, вероятно, для освежен i я подвала воздухомъ. Въ углу, между южною и восточною стенами, находятся остатки стенъ, образующихъ место нечто въ роде темницы; такъ оконъ нетъ, между темъ есть признаки, где были утверждены балки, ниже коих находится одно круглое отверст i е около четверти аршина въ д i аметре. Въ двухъ верстахъ къ северу отъ замка, находится курганъ, носящий название “Городище”, имевш i й вероятно, связь съ замкомъ. На верху этого кургана находится котловина до двухъ саженъ глубины, въ которой, по рассказамъ старожиловъ былъ глубок i й колодезь; ныне же котловина эта поросла травой и только въ середине ея есть углублен i е. И въ немъ – постоянная влажность. Курганъ этотъ, надо полагать, искусственный, хотя и находится на природномъ возвышен i и, такъ какъ имеетъ правильную круглую форму. Далее за нимъ находится ровная поверхность, которая ныне и покрыта большим лесомъ, но в старину леса здесь не было, ибо есть данные свидетельствующ i е, что поля, принадлежащ i я замку, граничили съ полями других владельцевъ въ этой местности. По всей вероятности, курганъ этотъ служилъ наблюдательнымъ постомъ (*) (*В двадцати верстах от Крева находится местечко Гольшаны. Там тоже остался древний замок. Замечательно, что и там в двух или трех верстах от замка находится курган подобный выше описанному) Что же касается противоположной кургану местности, то замокъ с этой стороны вообще окруженъ горами, которые покрыты были непроходимыми лесами. Ныне здесь поля хотя и распахиваются, но еще старожилы помнятъ оставш i еся пни огромныхъ размеровъ. Никаких предан i й касательно Кревского замка не сохранилось въ устахъ народа, за исключен i емъ факта смерти князя Кейстута, которая, какъ известно, последовала въ этомъ замке*). Назван i е города Крево еще до ныне сохранилось въ устахъ окрестныхъ жителей. Если, напримеръ, собираются идти въ Крево, то говорятъ: «пойдземъ у место», т.е., пойдемъ въ городъ; или же: «у месце можно купиць», т.е. въ городе можно купить. Впрочемъ, городъ этотъ весьма не казистъ. Немощенные улицы идутъ между горами, почему малейш i й дождь образуетъ грязь. Израильск i й народъ, населяющ i й самый центръ местечка, въ лохмотьяхъ, вечно торчащ i й на базарной площади, кажется, только по необходимости заглядываетъ въ свои грязныя лачуги. Христ i ане, коихъ считается более тысячи душъ, тоже живутъ бедно. Большинство последнихъ составляютъ огородники и бобыли. Избы у нихъ почти все низеньк i я, курныя (безъ трубъ), крытыя соломой. Если и попадаются на некоторыхъ избахъ трубы, то и те не кирпичныя, какъ обыкновенно бываетъ, а глиняныя, круглыя, въ четверть аршина въ д i аметре. Изба, по здешнему хата, и сени *) Исполнителемъ казни, одни говорятъ, сбылъ Кулешъ, друг i е – Малашко. Замечательно, что обе фамил i и существуютъ и ныне въ Креве. вмещаютъ въ себя человека семейного, его скотину и пожитки. Немног i е имеютъ сараи для скота и для хлеба, и насчитывается всего четыре или пять человекъ полныхъ хозяевъ. Большею частью семейство живетъ въ избе, а корова и лошадь помещаются въ сеняхъ. Для хлеба устраивается бревенчатый сарай, адрыня, въ которомъ помещается две-три сотни сноповъ???. Не смотря на свою бедность, наши мещане (такъ ихъ величатъ деревенск i е жители) стараются въ одежде перещеголять сельчанъ. Ходя въ будни выпачканными, часто оборванными, для праздничныхъ дней мног i е имеютъ сюртуки чернаго, редко сераго, сукна; ины – ежилеты и даже манишки. Некоторые, впрочемъ, носятъ кафтаны, катанки или браверки, но все-таки чернаго цвета, между темъ какъ жители деревень носятъ серые. Сказанным катанки длиною ниже коленъ, гладк i я, безъ перехвата въ пояснице; воротникъ откладной, пуговицы пришиваются также какъ къ сюртукамъ. Наши мещане бороду бреютъ, оставляя, впрочемъ, небольш i е усы, а некоторые – и бакенбарды. Женщины для праздничныхъ дней имеютъ пестрыя ситцевыя, а то и шерстяныя платья. До шестидесятыхъ годовъ женщины носили такъ называвш i яся капоты. Устройство их такое: длина до пятокъ, плечи гладк i я, от поясницы сборки и на каждой изъ нихъ нашивалась светлая пуговица, такъ что последн i я образовали блестящ i й поясъ. Грудь была въ два ряда убрана такими жъ пуговками. Обыкновенно капоты эти делались изъ тонкаго чернаго сукна. Костюмъ своеобразный, но красивый. Впрочемъ, подражан i е моде у нашихъ мещанъ въ большомъ ходу. Пошли бурнусы, и, къ сожален i ю, совершенно вытеснили сказанные капоты. Зимою жещины носятъ длинные, белые тулупы. Голову женщина обыкновенно повязываетъ большимъ пестрымъ шерстянымъ платкомъ, при чемъ замужн i я – предварительно надеваютъ на голову чепчикъ, окаймленный белымъ кружевомъ, а сверхъ него платокъ, девицы – одниъ платокъ, повязка последняго своеобразна. Ото лба повязывается къ затылку, покрывая верхушки ушей, отъ затылка обратно, если же платокъ большой, то и снова къ затылку и т.д., при чемъ концы платка тщательно прячутся. У замужнихъ – кружева, окаймляя лицо, виднеются изъ подъ платка. Въ двенадцати верстахъ отъ Крева находится село Лоскъ. По внешности, Лоск i е крестьяне совершенно отличаются отъ кревскихъ. Следуетъ сказать, что тамъ существуетъ курганъ, по всей вероятности, искусственный, носящ i й въ народе назван i е замка. Курганъ этотъ имеетъ круглую форму, въ поперечнике более ста саженъ и до двадцати надъ поверхностью земли; съ одной стороны онъ окаймляется речкою, съ другой – ущельемъ, по которому идетъ дорога. На верху кургана живетъ крестьянинъ, занявш i й всю поверхность его подъ огородъ. Съ перваго взгляда заметна разница между крестьяниномъ. Лоска и Крева. «Лоск i й мужикъ» (прозвище) носитъ белую холщевую сермягу, летомъ и зимой, зимой, разумеется поверхъ шубы. Шапка у него на бараньей, овчине, съ большими наушниками, покрывает голову и даже шею. Зимою она действительно защищаетъ отъ холода, но жаль, что ее не оставляютъ въ летн i я жары. Замужн i я женщины носятъ пестрые чепцы съ наушниками, поверъ которыхъ повязывается исключительно белый небольшой платочекъ, а девицы голову повязываютъ только белымъ платочкомъ. Повязка въ своемъ роде замечательная. Окладываютъ платокъ такъ, чтобы онъ имелъ три конца. Два изъ нихъ связываются на затылке, покрывая связку. Платье носятъ обыкновенно домашняго произведн i я, окрашенное въ желтый цветъ. Въ Креве народъ проворенъ, но скрытенъ и хитеръ. Любитъ выпить. Для посылокъ годится но никакъ не для тяжелой работы. Даже волостное правлен i е не беретъ съ нихъ «стойки», а потребляетъ какъ проворныхъ разсыльныхъ. Предъ деревенскими крестьянами любятъ показаться горожанами, и первые всегда относятся къ нимъ съ должнымъ почтен i емъ. Деревенск i й мужикъ никогда не скажетъ местечковому, «ты», а всегда – «вы», по местному – ваша. Напримеръ, когда спрашиваютъ: куда вы идете? говорятъ: «Куды, ваша, идзешь?» Или: «што, ваша, робишь?» т.е. что вы делаете? Впрочемъ, хотя и называютъ вы, но за глаза надъ ними же подтруниваютъ. Если встречаютъ человека на тощей лошаденке, въ плохой сбруе, въ повозке и того хуже, то обыкновенно говорятъ: «это Кревск i й ганчаръ (горшечникъ) едетъ». Следуетъ сказать, что почти все крестьяне населяющ i е местечко, горшечники. Это ихъ главный промыселъ. Глинстая почва даетъ обильный матер i алъ для сказанного производства. Пятнадцатилетняго сына отецъ пр i учаеть леп i тъ миску; горшекъ состряпатъ труднее, и едва двадцатилетн i е пр i обретаютъ сноровку делать горшки, кушины и т.п. Станокъ для выделки горшковъ самый простой. Две круглыя дощечки связываются по краямъ одна съ другою, на разстоян i и около аршина, деревянными шестиками. Связанныя такимъ образомъ дощечки надеваются на колъ, перпендикулярно вколоченный въ землю, такъ что нижняя дощечка свободно вертится на коле, а верхняя, опираясь на томъ же коле, не допускаетъ нижнюю до земли и вместе служитъ помещен i емъ для глины. На верхнюю дощечку кладутъ глину, ловко поворачивая ногами станокъ, даютъ руками глине любую форму. Вотъ местныя назван i я горшковъ: бересцень – кувшинъ безъ ручки; збанокъ – кувшинъ, миска – миска, чашка – миска малаго размера. Вообще видно, что сказанное ремесло весьма давно ведется въ Креве, потому что въ лесу во многихъ местахъ на глинистой почве попадаются рытвины и ямы – признаки добыван i я глины. Въ этихъ ямахъ ростутъ теперь деревья въ триста, четыреста летъ. Здесь говорятъ языкомъ белорусскимъ. Вотъ обращикъ местнаго разговора: «Не знаешь, ваша, хто у насъ у рекруты пойдзе? -- А неведамо, мусиць Янка Магерчукъ, альбо Юза Кралюкъ. «Э, гэтаго шкода, гэты добро гаршки робя. «—Да, онъ ницъ сабе дзецюкъ, але гуляць любя. «А хто не любя? А добраго майстра треба оберажаць. «—Не наше гэто дзело; нехай пасредникъ ихъ разбирае.» Въ Креве съ сороковыхъ годовъ существуетъ сельское училище. Жители местечка охотно посылаютъ детей въ школу. Благодаря последней, молодежь не такъ суеверна, какъ старики. Между последними суевер i е и предразсудки развиты до чрезвычайности. Вотъ некоторые, чаще встречающ i еся. На последней четверти нельзя переходить на новоселье, - жизнь будетъ коротка, или постигнуть как i я-нибудь несчаст i я. Нельзя въ этой четверти сеять горохъ, садить капусту – червь истребитъ; за то полезно теребить кусты – не отростаютъ. Новолун i е вообще самое благотворное время для начала всякой работы. Если случается помолвка, то мног i е норовятъ, чтобы венчан i е происходило въ первой четверти, по здешнему на маладзику. Сеятъ начинаютъ обыкновенно такъ: бросаютъ семена прежде правою рукою, потомъ левою, и тогда уже продолжаютъ правою, потому говорятъ, что одна рука всегда бываетъ счастливее, а чтобы счаст i е не изменяло, нужно употреблять ту и другую. Ведьмы отнимаютъ молоко у коровъ. Оне встречаются часто. Довольно женщине рано утромъ въ Юрьевъ день, или же въ день св. I оанна, 24-го i юня, выйти на поле, чтобы ее назвали ведьмой. Ведьмы отнимаютъ у коровъ молоко. Дело въ томъ, что въ начале лета, когда луга еще не покошены, между темъ пары распаханы, пастбище для скота бываетъ самое плохое; прибавьте въ этому летн i е жары – и ясно будетъ, почему удой молока у коровъ становится меньше. Между темъ, въ глазахъ народа виноваты въ томъ ведьмы. Горе женщины, заподозр i нной въ томъ колдовстве. Ее преследуютъ на каждомъ шагу. 23-ее апреля и 24-ое i юня дни вообще многознаменательные. Такъ, въ день св. Георг i я, покровителя скота и посевовъ хозяинъ беретъ хлебъ, приготовленный съ яичкомъ на верху (чтобы скотъ его былъ круглый, как лицо) обноситъ вокругъ своихъ полей и потомъ жертвуетъ въ церковъ. Въ день св. I оанна Крестителя не выгоняютъ скотины на поле, пока роса совершенно не обсохнетъ. Такъ какъ въ это утро разцветаетъ папоротникъ съ которымъ соединены разныя поверья, да и ведьмы въ этотъ день какъ то неспокойнее, то, во избежан i е могущихъ произойти случайностей, говорятъ, лучше продержать скотину въ хлевахъ. Еще памятно то время, когда, бывало, ночь с 23-е апреля молодежь проводила подъ отрытымъ небомъ. Язычники около этого времени обыкновенно встречали наступающую весну. Некоторые обряды повторялись въ Креве до половины настоящего столет i я. Собравшись на окрестныхъ холмахъ, молодые парни и девицы пели песни, чемъ привлекали толпу любопытныхъ. Здесь отрывалась пляска, при пен i и известныхъ песенъ; сюда же приносили яичницу, водку, и гулянье продолжалось до бела дня. Вечеромъ повторялись описанныя забавы. Вотъ песня Юрью: «Где ты, Юр i й, урас i уся, «Где ты, Юр i й, умач i уся? «По горахъ, по межахъ ходзячи, «Людское жито родзячи, «Удалосья жито, удалося, «Въ одзинъ бочокъ слеглося. «Дай же, Боже, на лето «Лепше жито за гэто. «Дай же, Боже, господару жици, «Хлебъ-соль поживаци «И пьяныхъ не забываци». Купальская: «Сегодня Купала, заутра Янъ, «Пойдземъ, дзевочки, до Альшанъ; «А у Альшанахъ на торгу – «Ясенька коника продае, «Хвостомъ вулку (улицу) подмеце, «Вочками зори поличе.» Довер i е къ знахарямъ у насъ не прекращается. Главною причиною привлечен i я въ нимъ народа служитъ то, что эти шарлатаны занимаются лечен i емъ болезней. Такъ какъ имъ приходится отделываться отъ полиц i и, а иногда даже и отъ врачебной управы, то они берутъ росписки отъ своихъ пац i ентовъ, въ коихъ значится, что такой то по совету N , пользуясь ромашкой или трифолью, или мятой, совершенно выздоровелъ. При обыске, у N действительно ничего более не оказывается кроме самыхъ безвредныхъ травъ. Темъ и оканчивается следств i е. Пац i ентъ же никогда не выдаетъ своего врача. Между темъ, на деле бываетъ иначе. Трава тутъ только предлогъ, а вся суть состоитъ въ нашептыван i и. Обыкновенно, когда является больной къ знахарю съ просьбою полечить, то последн i й отказываться незнан i емъ, вледств i е чего идетъ настойчивое упрашиванье, является хмельное, и задобренный плутъ принимается, наконецъ за дело. «Эта болезнь», говоритъ онъ, неспрашивая, конечно, въ чемъ она состоитъ, «напускная»; или же: «это подвей» (одержание бесомъ). При этомъ читаетъ молитвы и даетъ больному замовляную воду, съ наставлен i емъ. Какъ следуетъ ее употреблять. А то сорветъ цветокъ или ветку и, подавая больному; говоритъ, что если она черезъ известное время, напр., черезъ семъ, или девять, или двенадцать дней, не завянетъ, то выздоровеешь; въ противномъ же случае, не видать тебе света Божьяго. – Лечение иногда бываетъ и другого рода. Вотъ какъ излечивается колтунъ. Болезнь эта, кажется, исключительно является только въ низменныхъ, болотистыхъ местахъ, а такъ какъ у насъ гористая местность, то не можетъ быть и речи о колтуне. Какъ бы то ни было, но знахарямъ эта болезнь весьма сподручна для лечен i я, и они часто находятъ ее. Является беднякъ, который не бываетъ въ бане, носитъ, не переменяя, белье до техъ поръ, пока оно становится негоднымъ для ношен i я. Длинные его волосы всклокочены отъ неряшества. Такому больному невременно приписывается колтунъ. Доморощенный врачъ обстригаетъ волоса, делаетъ ванн изъ всевозможныхъ травъ, и больной действительно чувствуетъ облегчен i е. Это, впрочемъ знахари умеренные. А то есть кудесники, действ i я которыхъ преисполнены таинственности. Они открываютъ, при помощи своихъ фокусовъ, вора, угадываютъ будущее и т.д. Когда къ такому кудеснику обращаются за помощ i ю, то онъ беретъ пузырекъ, наполненный водой, отщипываетъ кроху хлеба, кладетъ ее въ воду и, глядя на хлебъ, начинаетъ свои открыт i я. А то иной разъ прибегаетъ къ такому фокусу. Когда вложить крошку хлеба въ пузырекъ, напр., при открытии вора, то, поворачивая пузырекъ, обращается къ просителю съ словами: «смотри, какой черный, или – белый (т. воръ), вотъ, вотъ -- !». На это желающий открыть вора отвечаетъ, что ничего более, конечно, не видитъ, кроме крошки хлеба. «Какъ?», спрашиваетъ удивленный обманщикъ, «разве ты не видишь? -- Ну, значитъ не видать тебе и вора.» – Когда хозяинъ въ растущемъ хлебе находитъ закрутни или заломы, то относитъ ихъ къ злоумышлен i ю своего врага. Въ такихъ случаяхъ приглашается знахарь. Последн i й кладетъ дрова неподалеку отъ случившейся беды, вздуваетъ огонь, и когда костеръ начинаетъ пылать, знахарь, исподоволь заливаетъ огонь водою. При этомъ, по шипен i ю дровъ открываетъ, в чемъ заключается колдовство. Вотъ некоторые обычаи, соблюдаемые при свадьбахъ. Еще накануне свадьбы. невеста начинаетъ раболепствовать (?), выражая свою покорность низкими поклонами каждому встречному, не исключая служителей. Такое низкопоклонство (?!) продолжается до венца, и делается это съ тою, кажется, цел i ю, чтобы кто, какъ говорятъ, не урекъ, или не пошкодз i у, или не зраб i у чаго. Въ церкви, предъ бракомъ, сваха постилаетъ предъ аналоемъ кусокъ домашняго холста. Въ другихъ местахъ сверхъ холста постилаютъ поясъ, но наши мещане говорятъ, что это обычай крепостныхъ, и что наши предки всегда бракомъ сочетались на ковре. Какъ бы то ни было, но во время венчан i я бдительно следятъ за горен i емъ свечъ и если случится, что по неосторожности потухнетъ свечка, то это считается дурнымъ предзнаменован i емъ. Вышедши изъ церкви, подружка во все горло затягиваетъ: «Хвала Богу, что попа 1) ошукали, «Не дорого за шлюбъ дали: 1) Когда венчаются католики, то поютъ «ксендза» вместо «попа» «За молодого «Полтора золотого, «За молодую «Копейку золотую. Съ пением приходятъ или пр i езжаютъ гости въ домъ родителей невесты. После поздравлен i й, новобрачные садятся за столъ, на почетномъ месте, на куце, (кутъ – уголъ избы). Молодымъ супругамъ за обедомъ дается одна только ложка, и они употребляютъ ее по-очередно. После обеда начинается пляска подъ звуки музыки. Играютъ обыкновенно на скрипке. Веселье продолжается два, три, а иногда и четыре дня. На трет i й, а кто по богаче на четвертый день, молодая чета отправляется съ приданнымъ невесты въ домъ жениха. Обыкновенно едутъ, хотя бы растоян i е было самое незначительное. При въезде во дворъ жениха всегда бываетъ забавная сцена. Когда заметятъ, что молодые приближаются, шафера ставятъ на воротахъ горшки, наполненные золою*). Когда молодая чета приближается къ воротамъ, разбиваютъ горшки кольями. Отъ стука и страшной пыли лошади бросаются въ сторону, несутъ по улицамъ, при громкомъ хохоте подгулявшихъ гостей. Но вотъ проворный возница успеваетъ повернуть обратно и старается въехать во дворъ; при этомъ возобновляется прежняя потеха, и это иной разъ повторяется несколько разъ, пока наконецъ усталые кони взойдутъ во дворъ. Когда молодая входитъ въ избу, шаферъ подаетъ ей лопату и помело, -- *) Горшки съ пепломъ, можетъ быть, напоминаютъ древн i я урны, какъ бы выражая следующее: «прочь отъ насъ тлен i е и печаль, мы хотимъ жить и радоваться.» оруд i я при печен i и хлеба, потомъ ведра и т.д.: молодая должна накрыть каждую вещь кускомъ холста или платочкомъ. Ведутъ ее въ хлевъ показывать скотину, она опять должна накрывать ее. Вообще молодая всегда заблаговременно обзаводится разными подарками, смотря по состоян i ю. Более состоятельныя дарятъ: холстъ, платки, ленты, пояса, деньги; беднейш i я: крендели, орехи, мелк i я деньги. Встарыну былъ обычай, передъ венцемъ, когда невеста была одета, сажать ее на деже (кадка), опрокинутой вверхъ дномъ. Девица хорошаго поведен i я смело и спокойно садилась на деже; тогда ее поздравляли и украшали цветами, на голову же возлагали венецъ изъ зелени (обыкновенно изъ руты). Невеста легкаго поведен i я не решалась сесть на деже и за то лишалась венца. Надъ нею подтрунивали, женихъ оставался недоволенъ, и часто самая свадьба разстраивалась. Если же и венчалась такая невеста, то после брака за столом въ углу клали оборванный хомутъ, за обедомъ же невесте давали вящербленную ложку. Конечно, так i я выходки страшно позорили невесту, и во избежан i е публичного посрамлен i я; невесты стали безразлично относиться къ этому обычаю – почему и самое обыкновен i е редко теперь соблюдается. Осенью, после уборки хлеба, почти каждый хозяинъ считаетъ непременнымъ долгомъ помянуть покойниковъ своей родни. Состоятельные люди заказываютъ заупокойную обедню. Ко дню поминовен i я приготовляется обедъ, приглашаются родственники и знакомые. Приготовляютъ кутью. Замечательно, что кутья состоитъ изъ варенаго гороха съ маковымъ, несколько подслащеннымъ, молокомъ. Въ начале и после обеда гости встаютъ и читаютъ молитвы за упокой, поминая имена покойниковъ. Вотъ блюда, которыя считаются принадлежност i ю поминокъ – дзедовъ: кутья, капуста съ саломъ крупникъ, т.е., супъ съ горохомъ и макароны. Беднейш i е, не заказывая обедни, даютъ обедъ родственникамъ, за которымъ читаютъ заупокойныя молитвы. Едятъ и пьютъ досыта. Даже есть пословица: «сытъ – якъ на дзеды». При жатве не замечается особенныхъ обрядовъ. Только въ начале жатвы первый снопъ обыкновенно вяжется маленьк i й, онъ носитъ его хозяину, который обязанъ за это угоститъ ихъ. По окончан i и жатвы, жнецы вяжутъ венокъ изъ ржи, прибавляя васильки и друг i е полевые цветы. Венокъ съ песнями несетъ на голове обыкновенно девица. Хозяинъ принимаетъ венокъ и угощаетъ жнецовъ. Вотъ песня, которая поется при жатве; напевъ ея чрезвычайно заунывный: «Пойду я дорогою, «Да пойду я широкою, «Пущу голосъ на дуброву: «Кто мой голосъ почуе, «Той мене пожалуе. «Учула, почула «Моя родная матуля, «Подъ оконцемъ седзячи, «Въ окенце глядзючы, «Мене молодую чакаючи, «Вечерю готуючи. «Коли венестухна, «Нехай пожинае, «Коли родное дзиця, «Нехай погуляе. Д. Плавскiй. Дозволено цензурою. Вильна, 7-го октября 1871 года. | |
| Категория: О фамилии | Добавил: Lesja (20.01.2008) | |
| Просмотров: 1470 | Комментарии: 1 | Рейтинг: 0.0/0 | |
| Всего комментариев: 0 | |
